Из всех разнообразных профилей Эрнеста Миллера Хемингуэя, которые уже существуют здесь, в двадцать первом веке, возможно, ни один не отдает должное его необычной способности к адаптации. Когда Хемингуэй был со своими друзьями-мужчинами — летом в Мичигане, в парижских кафе, во время войны, на своей лодке «Пилар» — или с другими корреспондентами во время греко-турецкой войны, гражданской войны в Испании или Первой и Второй мировых войн, он продемонстрировал тщательно выстроенную мужественность. Когда он был с женщиной, которую любил, он отражал по крайней мере часть ее чуткой чувственности. Когда он почувствовал на себе внимание СМИ, он намеренно вел себя плохо – или, по крайней мере, его поведение способствовало его статусу знаменитости: он, скорее всего, был в лучшем случае непредсказуемым. За свою жизнь в 62 года Эрнест Хемингуэй, здоровый или больной, казалось, гордился своей способностью быть хамелеоном.