Было это в один из первых дней Нового года.

Еще в углу мерцала елка, храня под широкой юбкой скудные запасы лесного духа, еще мандаринами пахли пальцы, а в холодильнике тихо портились остатки праздничного стола; еще неистовыми заклинаниями пенились пожелания счастья, а сны не обрывались механическим усердием будильника, еще не надоели праздношатающиеся друзья, и пар от кипящих и шипящих сковородок теснился и оседал на кухонном окне. И хотя помолодевшая душа все еще пребывала в гостях у сказки, но голоса телеведущих уже теряли праздничный задор, а трезвеющая голова нет-нет, да и примеряла на себя долгополую шляпу будущих забот.Днем низкое солнце, как красный футбольный мяч катилось вдоль бровки голубого морозного неба, и если встать к окну и заслониться от него ладонью, то можно было скопить в ней робкое тепло его тлеющих лучей. Вечером молодой месяц деревенским гармонистом выходил к звездам на гуляние, истошно и празднично кривлялся, оглашая серебряным тенорком окрестности, а, исчерпав репертуар, уступал место солнцу, прятался в дальний угол неба и бледнел там от зависти.